Та сторона, где ветер [с иллюстрациями] - Владислав Крапивин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Веду!.. – со вздохом сказал Илька.
– Но даже при такой жизни следует завтракать. Этим мы сейчас и займемся.
Илька незаметно облизнулся. Но, видимо, мысли о завтраке занимали его не очень сильно. Когда Иван Сергеевич удалился на кухню, Илька деловито сообщил:
– Нужна веревка.
– Может быть, скажешь зачем? – поинтересовался Владик.
– Ага… Сейчас.
Он наморщил лоб, подбирая нужные слова. Потом сел перед Владиком на стул, подтянул колено, почесал его о подбородок. Глянул исподлобья.
«Что он задумал?»– уже забеспокоился Владик.
– На мысе есть такой гладкий… – Илька поводил в воздухе ладонью, – ну, скос, что ли… Как стенка каменная. На обрыве у самого верха. Его отовсюду видать. И даже сверху видно, если отойдешь чуть-чуть по берегу… Буквы бы на этом месте выбить…
– Какие буквы?
– Яшкино имя.
Он смотрел в лицо Владику не отрываясь. В его глазах была отчаянная боязнь насмешки и готовность моментально огрызнуться.
Владик молчал, вспоминая, как в прошлый раз Илька закачался на каменном карнизе.
– Если бы он просто так утонул… – тихо сказал Илька. – А он же не просто так. Он же спасал. А никто не знает. У него даже могилы нет с именем. Это справедливо, а?
– А второго гладкого камня там нет? – очень серьезно спросил Владик.
– Зачем?
– Для тебя. Если тоже сорвешься.
– Я не сорвусь. Я сегодня пробовал. Там как раз выступ. Только неудобно держаться. А если сверху веревку спустить, будет хорошо.
– «Будет хорошо»… – повторил Владик, разглядывая в упор царапины на Илькином животе. – Веревку я дам. Когда Генка придет. Этой веревкой мы тебя выдерем, а потом привяжем, чтобы не лазил на обрыв. Тебе Генка что говорил?
– А мне наплевать! – надменно сказал Илька. И вдруг отвернулся. – Трус твой Генка. И ты…
– Дурак! – растерянно сказал Владик.
У Ильки дрогнуло плечо.
– Ну послушай… – немного виновато начал Владик. – Ты там один крутишься…
– Я не один. Там Юрка и Валерик.
– Ой, да брось ты! Помогут они, что ли… Когда Яшка сорвался, они тоже были…
– Не было! Он их сам прогнал!
– Ну, не было. Все равно, какой от них толк?
– Они за веревкой следить будут. С ней совсем не опасно. А с реки еще ветер дует… Прижимает к камню…
Прижимает…
Начинается ветер.
И большие деревья шумно встряхивают плечами…
– Там же гранит, – сказал Владик. – Сколько времени надо, чтобы выбить буквы? Все лето.
– Можно все лето. По утрам, пока народу мало.
– Камень серый, и буквы серые. Будет незаметно.
Илька торопливо повернулся и замахал влажными ресницами.
– А как, чтобы заметно?
– Подожди, – сказал Владик.
Если с веревкой, то, наверно, можно. Илька ведь все равно не успокоится. А если привязаться как следует…
Владик вспомнил отвесный борт «Адмирала Нахимова», маленькую люльку на веревке, матроса с длинной кистью. Он закрашивал желтые подтеки и казался лилипутиком по сравнению с громадой корабля… Потом представился Владику другой корабль, тоже громадный, серый, как гранит, с красными буквами на борту: «Яшка Воробьев». На всех, кто гибнет, не хватит кораблей. Но камень-то на обрыве есть…
– Есть такая краска, – сказал Владик. – Корабельная. Сохнет моментально. Ею днища пароходов красят. Может быть, папа достанет. Мы тогда вместе всё сделаем.
– Генка, наверно, не захочет, – засомневался Илька. – Ругаться станет.
– Почему?
– Ну так… Я знаю. Потом согласится, а сперва станет ругаться.
Была в Илькиных словах какая-то правда.
– Ладно, – сказал Владик. – Если так, то вдвоем тоже можно.
Илька заулыбался.
– Так даже лучше. Он потом увидит и удивится.
В кухне затрещало масло.
– Котлеты? – с опаской спросил Илька.
– Сиди, не прыгай. Яичница, – сказал Владик.
Он думал о краске. Мысль о пунцовых буквах на граните уже нравилась ему самому. Было что-то справедливое в этом красном имени на камне. Было утверждение, что Яшка погиб не зря.
– Те, кто умылся, могут завтракать, – сообщил из кухни Иван Сергеевич.
– Илька, идем!
Все было здорово! Все было весело! Они брызгались в ванной, а потом, мокрые, влетели в кухню. За столом голодный Илька уронил себе на колени кусок горячей глазуньи и по-кошачьи взвыл. Владик долго не мог разогнуться от смеха.
Но сквозь этот смех и веселье почему-то продолжали стучать размеренные слова: «Я подумал, что хорошо бы сделать парус из этих простынь…»
– Папа, – сказал Владик, – ты ведь, кажется, кораблестроитель.
– Кажется, да. Авторитетные товарищи именно так говорят.
– Помоги построить лодку.
Илька перестал болтать ногами и положил вилку.
– Мы нашли одну лодку, – продолжал Владик. – На берегу. Но она гнилая, ее не починить. Но ведь можно построить новую. С парусом…
– Новое дело, – сказал отец, глядя в тарелку. – Зачем это?
– Чтобы плавать, конечно.
– Вот именно. Чтобы плавать. А потом потонуть. Ты даже на воде не умеешь держаться.
– Я научусь. Ты же разрешил купаться с Геной.
– Он научится, – поспешно пообещал Илька. – Генка научит.
– Д-да… И с чего это такая фантазия пришла?
– С парусом бы… – тихо сказал Владик.
– С парусом… А мне на работе опять ни минуты покоя не будет? Только о вас и думать.
– Раньше ты так не боялся! – обиженно сказал Владик. – Велосипед был опаснее.
– Дурень! Много ты знаешь…
– Мы бы не стали часто кататься. Можно было бы только с тобой.
– Пока не научимся сами, – добавил Илька.
– Ну папа… Скажи хоть что-нибудь.
– А что сказать? Я инженер, но не плотник. И досок нет. Ну посмотрим…
– А что – посмотрим? – оживился Владик.
В отцовском голосе явно слышалась уступка:
– Поговорю я… У нас на строительстве нового цеха прораб есть, рыбак. Говорил, что новую лодку купил. Спрошу, что со старой будет делать.
– Ура! – шепотом сказал Илька.
– Не очень-то «ура». Старая лодка – это дыра на дыре. Можете с ремонтом все лето провозиться. А плавать когда?
– Можно и осенью, пока не застынет, – сказал Владик.
– Можно, – подтвердил Илька.
– Может быть, и можно, – нерешительно согласился Иван Сергеевич. – Если на озера ее перебросить… Там такие места, под Ново-Каменкой. Кругом озера, а между ними протоки. Я прошлой осенью был. Вода черная, а в ней желтые листья… Но если только и в самом деле лодка будет, дурака не валять. Ясно?
– Ясно! – гаркнул Илька.
Владик помолчал, думая о желтых листьях на черной воде. Ему даже показалось, что слышен запах осеннего леса.
«По черной воде в золотых берегах плывет наш фрегат, раздвигая упавшие листья…»
Глава седьмая
Илька танцевал от нетерпения.
– Ну мам…
– Не крутись! И не растопыривай локти. Откуда у тебя эта привычка? Чуть что не нравится – сразу локти в стороны!
Локти были ни при чем. Когда Илька хотел уговорить маму или что-то доказать, он прижимал к груди (или к животу) стиснутые кулаки. Для убедительности. Локти при этом растопыривались сами собой.
– Не пля-ши, – с расстановкой повторила мама. – Чем спокойнее будешь стоять, тем скорее кончим. Ну-ка, держи руки по швам!
Илька внутренне застонал, но перестал приплясывать и начал держать руки по швам. Лишь бы скорее.
– Не могу же я шить без примерки, – сказала мама.
Илька вкрадчиво заметил:
– Можно сейчас и не шить. Зачем мне сейчас эта куртка?
– А затем… – начала мама и повернула Ильку вокруг оси. – Затем, что всю свою одежду ты превратил в лохмотья. И не в чем тебя в люди вывести. Ну-ка, повернись боком!
Илька повернулся боком и поинтересовался, как это его собираются выводить в люди.
– Ну, в цирк, например, в чем бы ты пошел?
– В белой рубашке.
– А вечером будет прохладно.
– Не будет прохладно.
– Убери локти!
Вот и поговори. А времени уже одиннадцать. Владик пришел к Генке, и Шурик, конечно, пришел. Они не опаздывают. Сейчас сидят под навесом на чурбаках и разносят Ильку на все косточки. Потому что Илька не идет и не несет обещанные гвозди.
– Я же тороплюсь, – жалобно сказал Илька.
– Я тоже. Однако сижу и занимаюсь твоей курткой.
«Чтоб она сгорела!» – про себя добавил Илька.
Мама отодвинула его и полюбовалась на свою работу.
– Ну, вот видишь! Вполне приличная курточка. Очень модный фасон. Сейчас и взрослые носят такие, без воротника.
Ильку ни капельки не интересовало, что носят взрослые. Это их взрослое дело. А ему все модные фасоны нужны, как кошке рога. Все излишки одежды хорошо бы вообще перешить на паруса и флаги. Только мама не даст…
